ЗАВЕЩАНИЕ МАСТЕРА

ЗАВЕЩАНИЕ МАСТЕРА
(аппетитная история)

Источник: Журнал "Гастрономъ" "Аппетитная история"

Писателю Михаилу Булгакову довелось жить не в самое спокойное и сытое время. Но, несмотря на скромный быт, он обожал принимать гостей. И был в этом большим мастером.

Блеск и нищета

Врач у белых в гражданскую войну, он оставил медицину, занялся журналистикой и перебрался с женой в Москву. На Танечке Лаппа Булгаков женился еще студентом по безумной взаимной любви. А теперь их прежняя небогатая жизнь в Киеве казалась потерянным раем: итальянская опера, симфонические концерты в Купеческом саду, кафе на углу Фундуклеевской, ресторан «Ротце»… Как только заводились деньги, Михаил сразу их тратил. Если после ужина в ресторане оставался рубль, а рядом стоял лихач – непременно брал лихача. Но в долги не влезал, предпочитал заложить в ломбард золотишко. На вырученные деньги супруги покупали в магазине «Лизель» полкило колбасы и были сыты неделю. В послевоенной Москве о колбасе оставалось только мечтать.

Булгаков брался за любую работу. Одно время даже сочинял лозунги для Помгола (Общество помощи голодающим Поволжья). За кусок хлеба каждый день писал торгово-промышленную хронику, а по ночам сочинял веселые фельетоны, взбадривая себя пустым кипятком. Он терпеть не мог картофельные котлеты, которые подавали в столовой Окон РОСТа, но выбора не было. Впрочем, и работа была недолговечной, а деньги обесценивались на глазах. Тогда в Москве считали на сотни тысяч и миллионы: «Фунт черного хлеба стоит 4600 рублей, белый – 14 000. Магазины полны товаров – обувь, материи, мясо, икра, семга, балык, горы консервов, апельсины – по чудовищным ценам. Но цены никого не пугают. У витрин толпятся прохожие и смотрят, не отрываясь, на деликатесы. Кафе растут как грибы, кондитерские открываются на каждом шагу; полки завалены калачами, французскими булками, пирожными. Все магазины торгуют русским и заграничным вином, и москвичи берут его нарасхват. До поздней ночи шевелится, покупает и продает, ест и пьет за столиками народ, живущий в не виданном еще никогда торгово-красном Китай-городе». Так писал репортер Булгаков о возрождении «нормальной жизни». Ему самому эта жизнь была недоступна. Они с женой жили впроголодь, бывало, по три дня не ели совсем.

Чай с булкой и литература

Полегче стало к осени 1922 года: Булгаков прославился очерками для берлинской русской газеты «Накануне». В Москве открылась первая сельскохозяйственная выставка, и ему заказали обстоятельный очерк. Целую неделю Михаил Афанасьевич ездил на выставку и проводил там по несколько часов. Наконец материал был сдан. Особенно подробно автор описал национальные блюда и напитки кавказских и среднеазиатских республик. Аппетитный обзор признали своевременным – ведь эмигрантская печать злорадно писала о голоде в советской России. В день выплаты гонорара Булгаков принес счет на производственные расходы. Скаредный бухгалтер Калменс был близок к инфаркту: рассчитывая возместить стоимость трамвайных билетов, он получил недельный счет за шашлыки, шурпу, люля-кебаб, фрукты и вина. К тому же на двоих! «Извольте-с видеть, – говорил Булгаков (он всегда изъяснялся по-старомодному вежливо), – во-первых, без дамы я в ресторан не хожу. Во-вторых, у меня отмечено, какие блюда пришлись даме по вкусу. Как вам угодно-с, а произведенные расходы покорнейше прошу возместить». И возместили!

Писателя стали приглашать в другие московские газеты и даже предложили пост секретаря редакции нового журнала. Булгаков привлек к работе знакомых журналистов и пригласил всех на собрание. Пришедшие были ошеломлены: на столах – свежие французские булки, стаканы с горячим крепким чаем, и в каждом – не меньше чем по два куска настоящего сахара! Рабочая беседа не состоялась, но булки съели все до одной. На следующий день молодую и не очень сытую литературную братию Москвы облетело известие, что каждому пришедшему в булгаковскую редакцию подают чай с булкой. От авторов отбоя не было. Через неделю издатели спохватились, да поздно. Редакция прогорела, а журнала так никто и не увидел.

Булгаков, когда была возможность, любил подкармливать молодых собратьев – Олешу, Ильфа, Петрова, Катаева. Он придавал этому характер милой шалости, никого не унижая: «Конечно, вы уже обедали. Индейку, наверное, кушали, но, может быть, все-таки что-нибудь съедите?» Индейку он и сам любил, особенно нашпигованную шпиком, и помнил вкус этого рождественского блюда с детства. Журналисту индейка стала не по карману, зато жена варила замечательные щи.
У булгаковских пьес в то время была незавидная судьба, ставили их редко, и писатель жил на скудные отчисления с постановок. Зато у зрителей они пользовались неизменным успехом. А крылатые фразы из «Зойкиной квартиры» гуляли по всей Москве: «Граф, коллега, прошвырнемся в пивную, раки – во!..»

Лучший трактир в Москве

Булгаков обожал устраивать застолья – было и хлебосольно, и весело. «Лучший трактир в Москве!» – так называл он свой дом. Над дверью в столовую висел плакатик с перечеркнутой бутылкой: «Водка яд – сберкасса друг». А на столе уже все приготовлено, чтобы выпить и закусить. Сам он никогда не напивался пьяным, хотя водочку уважал и любил разбавить ее рижским бальзамом. И в «Турбиных», и в «Иване Васильевиче», и в «Собачьем сердце» его герои пьют водку – анисовую, кардамонную – любую, но приготовленную по-домашнему. А то кто знает, что в покупную плеснули совпроизводители.

Не меньшее значение придавалось и закуске. Ветчина, селедка – неизменные блюда. Селедку вымачивали в молоке, тщательно промывали и выбирали все кости, осторожно распластав каждую рыбину, чтобы не потеряла вида. На блюдо выкладывали целиком, приложив на место голову и хвост, с одной стороны – мелко нарубленный вареный картофель и свекла, с другой – зеленый рубленый лук и свежие огурцы. Если попадались молоки, их хорошенько растирали со сливочным маслом, выкладывали на отдельную тарелку, ровняли, нарезали небольшими кусочками и укладывали вокруг селедки. К селедке готовили и специальную подливку: смешивали ложку горчицы, половину чайной ложки сахара, две столовые ложки растительного масла и протирали, доливая немного уксуса.
Но еда и водка – не самое главное. Нужно знать не только что съесть, но когда и как. И что при этом говорить. У Булгаковых не говорили о большевизме, медицине и не читали до еды советских газет. Приходили артисты МХАТа, и после ужина начинались представления. Хозяин любил розыгрыши. В незнакомой компании мог весь вечер изображать заезжего иностранца или фининспектора, друзей уверял, что «Театральный роман» написан женой. Расходились под утро…

Когда Булгаков женился в третий раз – на Елене Сергеевне Шиловской, променявшей обеспеченную жизнь с ответственным работником на туманные перспективы с непризнанным писателем, – многие посчитали, что пропал Булгаков, обуржуазился. На столе появились голубые тарелки с золотыми рыбами, голубые стопочки и бокалы для вина. Но дом их, назло врагам, сиял счастьем и довольством. Хозяйка была энергична и легкомысленна. И жизнь рядом с ней перестала быть страшной. Счастье начинается с повседневности. «Славьте очаг», – повторял Булгаков в письмах того времени.

Магия и ее разоблачение

До последних дней Булгаков работал над своим главным романом – «Мастер и Маргарита». Он писал его много лет и с особым удовольствием диктовал описания еды… Когда спустя десятилетия роман все-таки опубликуют, его гастрономические фразы сразу войдут в обиход: «Вино какой страны вы предпочитаете в это время дня?» или «Свежесть бывает только одна – первая, она же последняя».

Чего стоит одно только описание того, как Воланд возвращал к жизни упившегося накануне Степана Богдановича! Просто руководство к действию: «На маленьком столике сервирован поднос, на коем имеется нарезанный белый хлеб, паюсная икра в вазочке, белые маринованные грибы на тарелочке, что-то в кастрюльке (как потом выяснилось – горячие сосиски в томате) и, наконец, водка в объемистом ювелиршином графине».

Когда писался роман, Булгаков ходил в рестораны и наблюдал людей.
Бытовые подробности фантастического мира булгаковского романа делали его куда более реальным, чем абсурдная действительность, в которой писателю приходилось существовать. А роман до сих пор остается едва ли не самым загадочным произведением – ведь до сих пор все попытки поставить его или экранизировать сопровождались мистическими неудачами. Любопытно, хорошо ли выйдут блюда, приготовленные по булгаковским рецептам? Думается, говоря словами Маргариты, что «все у вас будет так, как надо».

Мария НЕКРАСОВА

Стерлядь в шампанском
(4 порции )

Что нужно:
500 г стерляди, 1 ст. л. сливочного масла, 20 раковых шеек или креветок, сок 1/4 лимона, 1 ст. сухого шампанского, черная икра

Что делать:
Рыбу вымыть, обсушить, снять кожу, нарезать ломтиками, разложить по порционным сотейникам, плотно, в один ряд, чередуя с вареными раковыми шейками или креветками. Добавить сливочное масло и лимонный сок, влить стакан шампанского, так чтобы рыба была покрыта до половины. Варить 15 мин. под крышкой. Готовую стерлядь сразу подать в той же кастрюльке, перед подачей посыпав икрой.
В 1 порции: 293 ккал, белки – 38 г, жиры – 10,8 г, углеводы – 0,4 г

Горячая закуска профессора Преображенского
(6 порций)

Что нужно:
500 г куриной печени, 6 ломтиков ржаного хлеба, 1 луковица, 2 ст. л. сметаны, 1 ст. л. коньяка, соль, перец, 100 г сливочного масла, 1 ст. л. ворчестерского соуса

Что делать:
Хлеб порезать полосками 2х6 см, сбрызнуть соусом и обжарить. Печень промыть, обсушить, пожарить до готовности, в конце влить сметану и коньяк. Лук мелко нарезать, потушить в масле до слегка золотистого цвета. Сделать пюре из лука, большей части печени и соуса. Посолить, поперчить. Выложить пюре на хлеб, сверху уложить оставленные кусочки печени, украсить зеленью укропа.
В 1 порции: 295 ккал, белки – 37 г, жиры – 11 г, углеводы – 0,4 г

КСТАТИ
Считается, что под водку идут только холодные закуски. В начале ХХ века классическими водочными закусками считались: астраханская селедка; соленые огурцы; печеные пирожки с мясной, рыбной или грибной начинкой; паюсная икра, перемешанная с мелко рубленным зеленым луком и оливковым маслом; соленые белые грибы с репчатым луком, черным перцем и подсолнечным маслом.
Но мы советуем прислушаться к мнению профессора Преображенского, который считал, что «холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими».

Яйца-кокот с шампиньоновым пюре
(6 порций)

Что нужно:
6 яиц, 200 г сыра, 2 ст. л. сливочного масла, 1 ст. л. сухарей, 6 шампиньонов, 0,5 ст. жирных сливок, 1 луковица-шалот

Что делать:
Шампиньоны порезать, потушить с луком, сделать пюре. Посолить, поперчить, добавить сливки, разложить в смазанные маслом кокотницы, выпустить сверху по 1 яйцу, посыпать сыром, смешанным с сухарями, и запечь до загустения белка.
В 1 порции: 260 ккал, белки – 7 г, жиры – 19,9 г, углеводы – 2,8 г